Лёлькина машина остановилась у алькиного крыльца. Впереди рядом с Эдиком сидел какой-то незнакомый мужик. Алька обошла машину, открыла дверцу и села на заднее сидение рядом с подругой. Незнакомый мужик был представлен Альке как Алекс. Алекс оказался весьма интересным, остроумным и харизматичным человеком с красивым интеллигентным лицом и невероятными глазами. Всю дорогу Альку преследовало ощущение, что она уже где-то видела это лицо. Поездка оказалась волшебной. Альке давно не было так хорошо и душевно. Она вновь почувствовала вкус к жизни, уверенность в себе, в своей женской привлекательности, окунулась в давно забытое чувство дружбы, братства и духовного единения, душевного спокойствия и свободы от давящего где-то на подсознательном уровне чувства потери, утраты, неполноценности и одиночества. Она была так счастлива, что даже слегка влюбилась. Но странное ощущение, что она уже где-то встречала этого человека, никак не покидало Альку и в течение всей поездки, и позже, когда она лежала без сна в своей постеле. Может быть они встречались в посёлке? Ну да, скорее всего. Раз он живёт в их посёлке, значит они уже встречались. Алька заметила, что думает об Алексе, но тут же выставила вон эту блажь. Она старая, к чему ей любовь? Да и зачем она со своими проблемами такому, как он? К тому же никто не сказал, что он свободен. Да даже если свободен, на черта ему такое старьё. Таким как он, нужен кто-нибудь помоложе "на одиннадцать лет".
Алька переводила любовный роман. Господи, как же все просто! Как же все просто в любовном романе! На столе зазвонил телефон, и Алька вздрогнув, посмотрела на экран. Незнакомый номер. Опять соцопрос или новая стоматология? Она всегда блокировала незнакомые номера, даже не ответив. Алька не могла объяснить, почему в этот раз она ответила.
— Привет, это Александр, — послышался из трубки знакомый голос. Алька, захлебнувшись от счастья, едва смогла выдавить из себя что-то вроде приветствия.
Он звонил! Он звонил, чтобы поздороваться, поболтать, пригласить на обед, в кино. Она не знала. Он звонил, он хотел её видеть! Алька растерялась. Она перевела столько любовного барахла, но не знала, как вести себя с незнакомым мужчиной, который вдруг предложил ей встретиться и погулять по городу. Она ни на секунду не допускала мысли, что способна быть интересна ему как женщина. Она не считала себя уродкой, но она считала себя старой. Он конечно тоже не юноша, но Алька свято верила в то, что женщина должна быть молодой. И не просто казаться, а быть. Хотя кто знает. За всё, как известно, нужно платить. Молодая повесит на шею малолетний выводок на старости лет. Ну что ж, ей нужно устраивать жизнь. Пдстраховать свою ж***, как говорится. Каждый ведь за себя. Это только сначала все про "большую и чистую любовь", а потом то всё, как у всех. А когда у самки появляется детёныш, самец как объект любви ей больше неинтересен, так как вся любовь достаётся детенышу. Самец превращается в добытчика. Вот и нахрена ему это на шестом десятке, господи прости?!! Чтобы помочь кому-то пристроиться в жизни? Или снова быть молодым? Быть или казаться? В одну реку дважды не войдешь, как ни старайся. Так, как ожидаешь, уже никогда не будет, так бывает только в молодости, потому что молодость — это лучшее время жизни. И оно не возвращается. А будет банальная бытовуха. Всё, как у всех! Просто сначала. Алька делала такой вывод, глядя на свою младшую сестру, которая своего мужа тоже увела из семьи. "И что он получил взамен,— спрашивала себя Алька,— новых детей? Новый ор? Новые сопли? Новые проблемы с новым жильем? А кула делась великая любовь, ради которой было поломано столько жизней?" Вероятно туда же, куда и первая. Как-то раз сестра даже сказала Альке: "Это только мои дети". Что ж, вполне логично, у него всё это уже было.
Алька не любила детей. Нет, племянников она любила. Она писала им сказки, писала детские стихи. Алька любила свои растения, которые всегда оставались там, куда она их посадила, не бегали по дому, не пачкали ее дорогие стены и не нарушали ее порядок. Алька не выносила разбросанных вещей, сдвинутых предметов, неровно лежащих салфеток на столе или подушек на диване. Она не понимала, для чего люди делают дизайнерский ремонт, если потом захламляют его предметами обихода. Она не любила детей в принципе. А вот дети ее любили. Они тянулись к Алька видимо потому, что она сама была большим ребёнком, такая же мечтательница, верящая в чудеса, такая же беспомощная перед жизнью, доверчивая, тонкая и ранимая. Она никогда ничего не умела им запретить. Но жить в одном доме с детьми Алька была не способна. Она любила красоту, а дети эту красоту портили и ломали.
Если у неё ещё когда-нибудь будут отношения с мужчиной, то, слава Богу, никакими детьми она их больше не испортит. Детей женщина рожает для себя, это ЕЁ предназначение. "Любая женщина – сумасшедшая птица. Любая – запомни это, сэр Макс! Проблема в том, что большинство женщин стремятся научиться не летать, а только вить гнезда" — сказал как-то ее любимый Макс Фрай. И теперь Алька, если найдёт своего мужчину, будет только летать.
Алька отключила телефон. В любом случае, завтра она встречается с Алексом по его инициативе.
