Она не шумит. Не жалуется. Не ищет сочувствия. B её взгляде спокойствие, на грани с безразличием. Потому что если ты выжил там, где всё рухнуло, тебе больше не нужно объяснять, что тебе больно. Она не будет рассказывать свою историю. Но если рядом кому-то тяжело - она не убежит. Она просто скажет: "Говори. Я рядом".
Её движения - неторопливы, без показного "всё хорошо". Она не играет в "мягкую" и не извиняется за то, какая есть. Потому что когда тебя обнулили - ты больше не соглашаешься быть милой, чтобы тебя не бросили. Она не держится за тех, кто не держит её. Не зовёт.
Не давит. Потому что уже однажды тянула себя через пустоту. И теперь выбирает тех, кто умеет быть с ней наравне.
В ней может быть резкость. Иногда сухость. Но не потому что отталкивает, а потому что бережёт ресурс. Она не ведёт длинных диалогов с теми, кто не слышит. Она говорит прямо. И смеётся только если по-настоящему. Если сказала "нет" - значит "нет". Если ушла -
не вернётся. Потому что когда-то ушла оттуда, где боль была нормой. И с тех пор назад не идёт.
Её не возьмёшь на крючок жалости долга или страха остаться одной. Она знает, каково это просыпаться в слезах, собираться с обрубленной психикой и идти делать вид, что всё нормально. Она не "железная". Она просто знает цену себе. Потому что выжила там, где у неё никто не спрашивал, удобно ли ей. Это не холод. Это броня, которую она больше не снимает просто так.
Ты никогда не узнаешь, что она прошла, если она не захочет рассказать. Но в один момент, среди обычного разговора, она может сказать одну фразу. Без надрыва. Без пафоса. И ты вдруг поймёшь: перед тобой не просто сильная женщина. Перед тобой человек, который видел дно и выбрал не остаться там. Который теперь живёт, не давая никому снова дотронуться до её уязвимого без разрешения.
